Вновь дрожь подавить я никак не могу
Под яростным ливнем безжалостных пуль.
Колотит опять - не от трупов в снегу:
Теперь кого ждёт лишь смертей поцелуй.
Вновь залп артиллерий заглушит метель
И вдаль унесёт все глухие мольбы.
Пропахло лишь месивом небо теперь,
В нём солнцем погасли те грёзы мои...
Сочувствие? Жалость? Все чувства забылись,
Меня превращая лишь в мяса кусок.
Ведь нé для тогó же сердца наши бились,
Что б мы не давили без дрожи курок.
Мой долг - закрывать своей плотью людей:
Так душу из бремени тела пусти,
Ты дай ей свободу от тягот скорей,
Что б в прах раствориться в военной пыли.
Но где же найти... но ведь где же найти
Тот свет, что забыт поколением нашим?
Тот свет для забвенной и сонной земли,
Впитавшей в себя все сердца уходящих.
Кровавый салют разнесётся вдоль поля -
Последняя вещь, кой смогу насладиться.
Холодной росой выступает пот снова...
Уже под обстрелом мне надо смириться...
По небу летают прекрасные птицы
В стальных одеяниях, прочной броне.
Победный их гул разнесёт по границам -
Тех птиц бессердечных, без чувств на войне...
Метели мне шепчут: "Скажи же, зачем
Дрожишь ты, когда на курок нажимаешь?
Неужто терзанья готова терпеть
Вины, когда жизней врагов ты лишаешь?
Ружьё подними! Ты ружьё подними!
Живей, приглашенье к тебе не придёт!
Нажми на курок! На курок лишь нажми -
Ведь время, убить чтобы слабость, грядёт!"
Любовь вспоминаю опять чрез ливень:
Железо холодное... люди погибшие...
Глаза закрывает им алый уж иней -
Рыдают без слёз и с улыбкой поникшей...
О, дружба, любовь, благодать и веселье -
Всё прах, разнесённый отчаяньем слёз.
Мы - лишь мотыльки, что летят к искушению
И прыгают радостно в жести огонь.
Свой голос подай, лишь свой голос подай,
Последняя искра моей всей судьбы.
Безжалостный ад превратился вдруг в рай,
Быть может... услышаны наши мольбы?
